В свое время ( http://wyradhe.livejournal.com/164698.html) я писал с учетом новых румынских публикаций о Луксандре (то есть Шурочке, только не Азаровой) Гулиано, урожденной Барканеску (ок. 1797 - вторая четверть или середина XIX в.) - валашке Кутузова, той самой, которою тот хвалился перед своей дочерью Елизаветой, приглашая последнюю навестить его в Бухаресте ("Ты увидишь новых лиц, между прочим, женщину замужем на на 14-м году жизни, такую простушку и такую приятную". - Елизавета, впрочем, и сама в Бухаресте жила очень вольно, да и в России не прижималась. Это пушкинская "Пентефреиха" Елизавета Хитрово, всегда любившая смелые наряды, за что получила в Петербурге прозвище "Лиза Голенькая", а потом и эпиграмму Соболевского: "Лиза в городе жила с дочкой Долинькой. Лиза в городе слыла Лизой Голенькой. У австрийского посла нынче Лиза в grand gala; не по-старому мила, но по-старому гола" [Архив Раевских, т.3 1910, с. 11]. Однако ж ее такие вещи не смущали, и сама она любила огорошить избранных посетителей, коих принимала в спальне, фразой: "Нет, не садитесь на это кресло, это Пушкина, нет, не на диван, — это место Жуковского, нет, не на этот стул, — это стул Гоголя, — садитесь ко мне на кровать: это место всех! [Аsseyez-vous sur mon lit, c'est la place de tout le monde]).
Между тем та же самая К. Винтилэ-Гицулеску, которая упоминала Луксандру Гулиано в своих предыдущих публикациях, разыскала о ней новые источники, дополняющие то, что я писал о ней ранее.
Во-первых, по отъезде Кутузова Луксандра немедленно вступила в роман с еще одним русским начальником, генералом Кристофом Фридрихом (русс. Федором-Христофором Антоновичес) Энгельгардтом (1762-1831, кстати, брат Лицейского Энгельгардта), который был поставлен в вице-президенты валашского дивана (официально с марта 1809 по 16/28 мая 1812, но еще и в июле 1812 находился в Валахии, где 6 июля 1812 диван учинил праздник в его чествование).
Во-вторых, муж ее Николае Гулиано развелся с ней 9 июня 1818, ссылаясь на "известные всем причины (pricini ştiute de obşte)" [Constanţa Vintilă-Ghiţulescu. Focul Amorului. Despre dragoste şi sexualitate în societatea românească (1750-1830). Bucureşti, Humanitas. P. 239], так что там и после Кутузова и Энгельгардта ряд был некороткий.
И точно, прусский консул в Яссах Людвиг фон Крёйхели (Ludwig von Kreuchely) в своих заметках о румынских делах, составленных в 1821-1822, писал о как раз о Луксандре Гулиано:
"г. Дудеску... во время [русской] оккупации пришла фантазия стать каймакамом Крайовы. Он успел получить желаемое в двадцать четыре часа тем, что подарил тысячу дукатов г-же Катинке Гулиано [на самом деле Луксандре, а не Катинке, ср. комм. ниже], урожденной Барканеско, в ту пору общеизвестной любовнице русского генерала Энгельгардта [Христофора Антоновича]. Впоследствии эта дама имела многих друзей, генералов и негенералов, русских и нерусских, и, наконец, в конечном итоге развелась с мужем. Несколько лет назад она была знаменитая любовница Ал. Георгия Левенти, второго драгомана генерального консульства России" [републ. в: Călători străini despre Ţările Române in secolul al XIX-lea : serie nouă. Volumul I, 1801-1821. Bucureşti : Editura Academiei, 2004. P. 947-948].
А именно за этого Левенди (титулярный советник русской службы в то время) она вскоре и вышла замуж («M-me Гулиани, разведенная с своим мужем, венчалась с греком, секретарем при русской миссии в Константинополе, по имени Levendi» [Записки графа Ланжерона. Война с Турцией 1806-1812 г.г. Перевод с французской рукописи, под редакцией Е. Каменского // Русская старина. 1911/8: 258]). Левенди, стало быть, к ее манере жить относился вполне благожелательно. Он был титулярный советник, она - генеральская (фактически) дочь. Сын их Ахилл Левенди был в середине XIX в. консулом Греции в Яссах; отец его умер в 1847.
Интересно, что фон Крёйхели, описывая Луксандру Гулиано, имя ее приводит неверно - Катинкой звали не ее, а ее мать Катинку Барканеску, урожд. Гику. Как видно, сходство характеров матери и дочери, а может, и их манера вести параллельные романы с одним и тем же лицом, известная по случаю Кутузова, привела к тому, что более далекие от них иностранцы могли и вовсе ассимилировать их в той или иной степени друг с другом - в данном случае перенеся имя матери на дочь.