Было бы совершенно неоправданно ожидать от красных, чтобы и после окончательной победы они расстреливали только лиц, участвовавших в борьбе с ними или хотя бы состоявших на службе режимов, которые эту борьбу вели. Пример широкой ликвидации медсестер учреждений Красного Креста в Крыму по всей форме, судом Тройки, уже приводился выше ( http://wyradhe.livejournal.com/155925.html ). С.Б. Филимонов в свое время опубликовал ряд документов таких же Троек, в частности, касавшихся барона Василия Корфа и его жены Агнесы Корф. Обоим было под 60. Барон Корф в Крыму был сначала управляющим имения, а потом вольнонаемным в артели для перевозки грузов. Артель, естественно, обслуживать могла и перевозки каких-то грузов по заказам армии и чиновников, что и происходило - так, уже перед самой эвакуацией Крыма Корф был послан из Севастополя интендантством принимать какой-то груз в Феодосии. Баронесса Корф давала уроки иностранных языков. Уехать из Крыма с Врангелем или как-то замаскироваться супруги Корф и не пытались. И в самом деле, - чем они могли бы при таких своих занятиях навлечь на себя репрессии красных? Тем, что артели, в которой работал Корф, доводилось и белые государственные грузы перевозить по заказам интендантства? Так с тем же успехом можно было бы карать извозчиков за то, что они возили и белых офицеров, трактирщиков за то, что они опять же и офицеров окормляли, сапожников, если они и белому солдату починили сапог, и т.д. Таких репрессий не чинил никто, в том числе и красные, иначе они остались бы без населения.
Тем не менее супругов Корф 18 или 19 декабря арестовали по обвинению обоих в контрреволюционной деятельности, а ровно через 10 дней расстреляли - после весьма подробного следствия, кстати, а не абы как, по мгновенной отмашке без разбора. Занималось ими сначала отделение Транспортной ЧК по станции Севастополь, а не Особотделы армии или иные ветви ЧК (при попытках подсчетов жертв расстрелов в Крыму 20/21 года систематически игнорируются жертвы всех, кроме Особотделов, а уж про Транспортную ЧК мало кто знает, что и была такая). Следствие ОРТЧК за супругой Корфа не нашло никаких вин перед Советской властью вообще, а Корфу не засчитало за вину ту самую поездку в Феодосию с нарядом от интендантства, зато попыталось по фантастическому подозрению объявить Корфа тайным шпионом белой высшей власти в среде самих же белых. Потому Корфа предлагалось расстрелять, а жену его за общий социальный облик посадить в концлагерь до окончания Гражданской войны. Но это обвинение показалось абсурдным самим же вышестоящим чекистам, дело переследовали в Особом Морском Отделе побережья Черноазморей, обвинение Корфу в работе тайным агентом на белую власть сняли, зато теперь уж засчитали ему службу в артели, исполнявшей и заказы интендантства, как службу Врангелю и контрреволюции, а его жене засчитали само пребывание женой Корфа как косвенную причастность к этой службе Корфа контрреволюции, за что обоих и расстреляли - без каких-то особых затей в духе первого следствия.
Главные документы по делу гласят:
"1920 года декабря 24 дня уполномоченный 2 группы ОРТЧК [Отделения Районной Транспортной ЧК] ст. Севастополь Евстифеев, рассмотрев дело по обвинению в контрреволюционной деятельности баронов Корф Василия Васильевича и Агнессы Константиновны, на основании совокупности нижеизложенных данных, нашел доказанным: Барон и потомственный дворянин Василий Васильевич Корф про¬исходит из старинного дворянского рода курляндских баронов, много лет тому назад перешедшего в русское подданство, и с того времени бароны Корф непрерывно занимали придворные должности включительно до ответственных должностей при двориках и царствовавших лицах. Когда наступили дни революции, Корфы открыто приняли сторону врагов народа и большинство из них, бежав за границу, появилось в России одновременно с прибытием на ея окраины правительств белых банд, и в последнее нашествие таковых в бытность в Крыму Врангеля один из рода барона Корф был правою рукою Кривошеина. Когда белые банды в Крыму были ликвидированы и выскочка барон Врангель должен был спастись со всею его сворою и баронами постыдным бегством под защиту врагов народа, в это время обвиняемый барон Василий Корф находился, исполняя поручение своего начальства [имеется в виду руководство артели по перевозке грузов], в Феодосии, а потому, естественно, не мог последовать за своими единомышленниками на Принцевы острова и, возвращаясь в Севастополь к своей жене Агнессе Корф, был задержан и доставлен в ОРТЧК. При обыске Корфа у него найден документ, выданный ему интендантством белых за N'5166 в том, что он отправляется в Севастополь к месту его службы [в артели]. Привлеченный в качестве обвиняемого в принадлежности к контрреволюционному лагерю, Василий Корф виновным себя не признал и объяснил, что он ничего общего ни со своими родственниками барона, ни с белыми бандами не имел, что, по его мнению, доказывается теми соображениями, что в бытность белых он занимал скромную должность по вольному найму по охране грузов в пути, и в интендантстве не имел ответственной должности, а был командирован в Феодосию в качестве простого приемщика. Такое объяснение Корфа не только не рассеивает подозрения в виновности его в предъявляемом ему обвинении, но наоборот, усиливает уверенность в его вине, так как является совершенно несовместимым скромность его положения при белых, с одной стороны, и тот круг, в котором он при них вращался, живя в общей квартире с Чистяковым, Эссеном, Сергеевым и другими ответственными морскими офицерами, игравшими видную роль при Врангеле, и тем фактом, что ближайшим лицом при Кривошеине являлся его родственник барон Корф. Это несоответствие может быть объяснено единственным выводом, что под скромным званием служащего артели фактически барон Корф был замаскированным, и очень удачно, шпионом у белых.
Из дальнейшего допроса Василия Корф выяснилось, что он — крупный землевладелец, имеет 1000 десятин земли, конный завод и суконную фабрику, служил только на почетных должностях, как член дворянского собрания, почетный судья, а в период немцев был у них переводчиком и служил в черносотенном Союзе Землевладельцев. Если к этому добавить, что барон Корф, по словам его, социал-демократ, и что сын его — черный гусар, то политическая физиономия Василия Корфа будет вполне обрисована, и я по своей революционной совести могу признать и признаю его врагом всякой свободы народа и непримиримым врагом Советской власти.
Обращаясь затем к обвиняемой Агнессе Корф и находя, что хотя конкретных случаев ея виновности не установлено, она, как жена контрреволюционера, мать черного гусара, потомок буржуа, может быть только врагом народа, а потому полагал бы: имущество Корфов конфисковать, бывшего барона Василия Васильевича Корф расстрелять, а Агнессу Корф заключить в концлагерь на все время гражданской войны. Уполномоченный 2 группы М. Евстифеев Согласен Нач. СОЧ (подпись) Нач. ОРТЧК ст. Севастополь (подпись). 24/XII 1920».
«Постановление. 28 декабря 1920 года. Я, военследователь Особого Морского Отдела побережья Черноазморей Гротов, пересмотрел дело за N'359, в разбирательстве ОРТЧК за N°33, по обвинению барона Василия Корфа и жены его, баронесы Корф, в службе делу контрреволюции.
Взяв все дознание последовательного следственного разбирательства уполномоченным ОРТЧК ст. Севастополь М. Евстифеева и строго проверив ход следствия, нашел: что обвиняемый Корф как барон из рода древних поработителей народа, потомственный дворянин, фабрикант, землевладелец и заводчик, занимавший должности в гражданской службе по выборам дворян, ясно, как ревностный защитник дворянских эксплуатации народа, всосавший с грудью матери дворянское презрение к народу, не мог, служа у Врангеля, так круто изменить свои мнения, а был ревностным служакой барона Врангеля как единственного защитника их интересов, и, будучи послан по делам службы в Феодосию, не мог удрать вместе со всей белой сворой за границу.
Находя, что служа у Врангеля, он служил делу контрреволюции, из всего вышеизложенного вывожу предъявить обвинение барону Корфу в службе контрреволюции.
Относительно жены его баронессы Агнессы Корф нашел: что воспитанная в таком же духе дворянского презрения к народу, Агнесса Корф, солидарная во всех своих взглядах с мужем своим бароном Корф, косвенно причастна к делу служения его во врангелевской банде, а потому в своем заключении полагал бы к обвиняемым барону Корф, как к человеку, не могущему принести для Советской России ничего, кроме вреда, распространяя вокруг себя тлетворное влияние дворянских держимордных идей, применить высшую меру наказания — расстрел, а баронессу Корф, не находя за ней конкретных данных, заключить в концлагерь до конца гражданской войны, имущество их конфисковать, а дело сдать в архив.
Военследователь Гротов»
Резолюция Тройки: "Обоих расстрелять. 28/ХII-20".
(См. С.Б. Филимонов. Тайны судебно-следственных дел. Симферополь, 2000. С. 58-62).