Хотя на первый взгляд это может показаться странным (на самом деле так оно и бывает), мы об Александре II знаем в этом отношении гораздо больше, чем сам Лорис, и можем с уверенностью сказать, что Лорис здесь кругом неправ. Но грустно сознавать, что причинами такого отношения к императору даже со стороны его ближайшего сотрудника (что уж говорить о других) была собственная система поведения Александра II. Во всей династии не было такого гордого (не тщеславного, а именно гордого) человека. Александр I, Николай I на что были властные люди, а всю жизнь не брезговали играть перед подданными различные роли, чтобы производить на них нужное впечатление. О Николае I Тютчев сказал по этому случаю "ты был не царь, а лицедей" - но Николай с этой стороны жизнь знал и хорошо понимал, что самодержцу нужно непрерывно разыгрывать перед подданными роль. Екатерина II сделала из этого ремесло и сама гордилась и хвалилась своими успехами в этом ремесле. Даже такой фаталист, не думавший о последствиях, как Николай II, и тот почти автоматически "шармировал" тех, с кем имел дело. Наполеон лицедействовал всю жизнь и брал уроки у Тальма. А Александр II никого для публики изображать не хотел. С юности привыкнув знать цену великим и малым, которых он встречал в правление своего отца (и цена большинству из них была невеликая; он вполне разделял то отношение, которое как-то высказал ему сам Николай I: "Иногда мне кажется, что во всей России только ты и я не воруем!"), он принципиально не хотел никого перед ними разыгрывать. Он исходил из того, что человек добросовестный и честный и сам разберётся в том, чего стоит император, и нехорошо было бы уловлять расположение такого человека харизматической игрой на публику. А ради уловления таких малокачественных людей, на которых вообще можно произвести впечатление разыгрыванием ролей, и стараться не стоит. Императору вручена высшая власть; не дело ему лицедействовать для импонирования собственным подданным (его сын Александр III отзывался об акте присяги конституционного монарха парламенту: "Что? Чтобы русский царь присягал каким-то скотам?!" - он имел в виду, что при парламентских выборах в палату проходит мошенник на мошеннике. В этом высказывании он был ближе к своему отцу, чем мог бы подумать сам). Манеру, великим мастером которой был его отец, Александр II называл (не применительно к отцу, конечно, а вообще) "корчить величество". Он не желал представать перед своими подданными на котурнах и вообще корчить что бы то ни было ради того, чтобы производить на них впечатление. Он мог бы повторить известные слова Деникина: "Никакой любви ни мне не нужно, ни я не обязан питать. Есть долг, которым я руководствовался и руководствуюсь".
Все это было печально, и именно отсюда пошло распространённое уже при жизни императора мнение, что он мельче/ниже собственных дел. Он не был ни ниже, ни мельче. Но он не то не знал, не то не желал считаться с тем, что люди вообще не столько любят, сколько ненавидят власть своих близких начальников, особенно когда эта власть полная, и перекрыть эту естественную бессознательную ненависть можно только специальными искусственными приемами. Он не желал думать о том, что сердце царя никто не знает, а жить под властью толком неизвестного сердца - озлобляет, а чтобы доводить до подданных свои действительные намерения, надо доводить их в форме, доступной их восприятию, то есть лицедейской. Это в какой-то мере относится, кстати, ко всем: стандартно-байдефолтную готовность общаться мирно с человеком мы передаем стандартной формулой "здравствуйте", хотя менее всего думаем в этот момент о его здоровье. Чтобы давать подданным понимание действительных черт и намерений государя, ему надо вести себя еще более искусственно и лицедейски, потому что слишком велико расстояние между ним и подданными, и если сам государь не террорист - то всё, что может быть истолковано против него, многими будет истолковано против него просто потому, что подсознательно люди не очень торопятся прощать то, что над ними властвуют.
Наконец, если люди привыкли, что правитель предстает перед ними на котурнах, то для определения его действительного роста они начнут автоматически вычитать из того, что видят, высоту котурн. И когда к ним выйдет правитель без котурн - они по инерции возьмут ту же поправку и в итоге понапрасну зачислят его в карлики.
Все это с императором и произошло. Это не значит, что его не любили - генерал Рылеев, знавший его лично, после его смерти разуверился в Господе, перестал молиться и креститься, так как, по его убеждению, если бы существовал на свете справедливый Бог, то Он никогда не допустил бы убийства такого человека, каким был покойный император. Но отзывы наподобие процитированного Лорис-Меликовского - они именно от его принципиальной нелюбви к корчению чего бы то ни было для завоевания преклонения.