Гитлер как Фельдхерр.
Начало войны в "Трагедии мира" происходит так.
21 июня 1941. Штаб группы армий Центр. Браухич (главком сухопутных сил) и почему-то Лееб (командующие группами армий Центр и Юг не приглашены) у карты. Браухич ставит задачи Леебу и довольно близко к тексту излагает "план Барбаросса", но с удивительной географией:
БРАУХИЧ:
Директива номер двадцать первый: (*)
Группе Центр надлежит прорвать
оборону за рекою Припять (**).
Северным крылом разбить врага,
действуя в Прибалтике, а Южным
уничтожить красных в Беларуси (***).
После выполнения задачи
наступать на Ленинград и Киев.
Такова вступительная часть
плана "Барбаросса".
(*. Шел трамвай девятый номер... Еще один идишизм. Тонкая связь губителей и жертв: губители переходят на речевые обороты жертв. Нормативно было бы, конечно, "номер двадцать один".
** - ? Группа армий Центр стоит в Белоруссии и должна через Припять атаковать Украину, или наоборот? Или Припять в порядке особой трагедийности потекла параллельно советско-германской границе? Естественно, никакой обороны "за рекою Припять" против немцев не держали.
*** Таким образом, группы армий Север нет вообще: в Прибалтике действует, оказывается, северное крыло группы армий Центр. Тогда вдвойне непонятно, зачем вообще присутствует Лееб. Впрочем, группы армий Юг тоже нет.)
Браухич продолжает:
- Это наступленье
провести молниеносно. Цель:
подорвать боеспособность красных
и в преследованье получить
полную свободу действий. Всё.
Получив такую компактную задачу, поставленную в таких кратких выражениях, аккурат за полсуток до начала войны, Лееб не то чтобы теряется, а всего-то выражает скептицизм:
- Верите ли вы, фельдмаршал, в то,
что задача эта выполнима?
Тут выясняется, что фельмаршал в это и не верит, но ему до фонаря:
БРАУХИЧ (усмехаясь)
Я,
милый мой фон Лееб, не касаюсь,
сонных грез и голубых мечтаний
моего правительства.
Случившийся тут же двойник Гитлера (тот, который еврей), с горечью резюмирует, говоря Еве Браун (которая тоже приехала в штаб группы армий Центр):
- Здесь не веруют в вождя
и не верят в наступленье.
(Надо сказать, что "правительство", то есть фюрер, действительно пребывает во сне, поскольку не помнит цвета собственного знамени. Немного ранее Гитлер у Сельвинского говорил о войне с Россией: - Но я верю в блеск моей звезды! / Через месяц на Кремле взовьется / Черно-желтый стяг! Вероятно, забылся, и решил, что он представляет империю презираемых им австрийских Габсбургов, в коей некогда родился).
Через некоторое время в штаб группы армий Центр прибывает Гитлер и выясняется, что директиву номер 21 (план Барбаросса) он придумал самолично, а теперь с порога хочет - 21-го июня вечером - удостовериться, поняли ли вообще эту директиву генералы.
ГИТЛЕР (проносится к карте):
Все ли поняли мою задачу
в директиве номер двадцать первый?
Лееб просит отодвинуть начало наступление на две недели, ЧТОБЫ ДОЖДАТЬСЯ ПОДХОДА ДВУХ КАВАЛЕРИЙСКИХ ВЕНГЕРСКИХ ДИВИЗИЙ (дивизии Сельвинский именует "армиями" - Браухич у него немного ранее докладывает Гитлеру, что "на восточном рубеже стоят свыше ста восьми германских армий, двадцать финских, столько же румынских, пятьдесят в резерве, итого восемь миллионов человек"). Без венгерской кавалерии начинать войну Лееб считает невозможным и поэтому вопреки воле фюрера говорит:
- Я считал бы нужным отодвинуть
наступление недели на две.
Дело в том, что...
ГИТЛЕР:
Лееб, не могу.
ЛЕЕБ:
Две венгерских армии на марше.
Следовало б...
ГИТЛЕР:
Не могу, дружище.
ЛЕЕБ:
Следовало б их дождаться.
(Тут еще интересно - из какой же дали марширует венгерская кавалерия, что она уже на марше, а ждать ее еще две недели? Или "на марше" значит, что она действительно своим ходом перебрасывается, а не теплушками? Вот не ловит Хорти мышей...)
Но Гитлер разражается репликой о том, что он уже мистически-интуитивно определил началом войны 22-е число, и отступать от этого нельзя:
- Лееб!
Вы упрямы, но и я упрям.
И к тому же суеверен. Польша,
Чехия и Австрия склонили
Предо мною все свои знамена
В точном соответствии с числом,
На какое я наметил штурм.
Так и только так произойдет
И с Кремлем. В моем календаре
Значится пылающая цифра:
«Двадцать два!» И кончено!
Леебу остается смириться, а Гитлер теперь желает услышать о том, какими именно тактическими приемами собирается Лееб выполнять "директиву номер двадцать первый". Тут - именно сейчас - выясняется, что группа армий Центр собирается наступать "нетрадиционной тактикой" без танков вообще: после авианалетов должны атаковать пехотинцы на мотоциклах (именно так) и кавалерия - вот потому-то так жизненно важно дождаться венгерских кавалеристов, так как иной кавалерии, собственно, нет:
ГИТЛЕР:
Переходим к тактике. Ну, Лееб,
Ваше слово.
ЛЕЕБ:
Тактика у нас
Будет не совсем традиционной:
Наше наступленье открывает
Авиация. Она подавит
Огневые точки на границе;
Автоматчики на мотоциклах
Вслед за тем выходят за рубеж —
А вот тут-то были б очень кстати
Армии венгерцев. Как известно,
Кавалерия вселяет ужас!
Но поскольку вы, герр президент,
Не хотите подождать и дня...
ГИТЛЕР:
Не хочу.
Тут вмешивается двойник-еврей и обращает внимание присутствующих на полное отсутствие танков в изложенном плане.
ДВОЙНИК:
А где же танки, Лееб?
ГИТЛЕР:
Чарли прав: а где же танки?
Тут обнаруживается, что Лееб, как старый воин-пруссак, презирает танки и не хочет их использовать. Фюрер приходит в ярость и наводит порядок.
...
ГИТЛЕР:
Чарли прав: а где же танки?
ЛЕЕБ:
(надменно)
Танки?
У Гудериана, очевидно.
ГИТЛЕР:
Шутки, Лееб, шутки!
ЛЕЕБ:
Извините.
ГИТЛЕР:
Йодл! Позвони Гудериану.
Если рыцари в двадцатом веке
Тянут к восемнадцатому — пусть
Инженер Гудериан потащит
Всю эту семейку в двадцать первый.
ЙОДЛЬ:
Слушаю.
(Уходит.)
...
ГИТЛЕР (раздраженно):
Пруссаки тупые... Рыцарня...
Начинать войну с таким титаном,
Как Россия, и не вызвать к бою
Танковую армию...
Так удачно обнаружив и исправив этот прокол непосредственно вечером 21-го числа, Гитлер обращается к Еве Браун и лично отдает приказ о начале войны авиации напрямую.
- Все иль ничего! Дай, Эва, руку.
Жми! Сильней! Мы вместе вступим в Кремль
Или так же вместе и погибнем.
(В телефон.)
Кто? «Люфтваффе»? Фюрер говорит.
ЕВА БРАУН:
Боже в небе, боже...
ГИТЛЕР (люфтваффе):
Начинайте.
И начали. Гудериану с танками остается очень быстро подоспеть - Йодль же ему еще и позвонить не успел, наверное.