wyradhe

Навигация по данному ЖЖ и другие истории: тематический указатель.




Феогнид Мегарец:( Collapse )
Рабочий Лотмана
Трудности Мюллера
Дмитрий Фёдорович Трепов -( Collapse )
Скромные подношения духу всадника Мамурры из Формий: ( Collapse )
Император Александр II -( Collapse )
ВАЛЕНТИН КАТАЕВ: Гражданская война Валентина Катаева;  Катаев и ГубчЕка - 1920:( Collapse )

ФЕЛЬДМАРШАЛ КУТУЗОВ;
Государственная измена фельдмаршала Кутузова (кратко самое главное тут );
Фигнер, Кутузов и Наполеон ;
Александр, рескрипт, Кутузов ; Александр, рескрипт, Кутузов -2;
Самый смелый поступок императора Александра;
Кутузов, Александр,охрана;
Наполеон в Вильно;
Жеманфуист Кутузов при Малоярославце и Красном;
Фельдмаршал Кутузов о ваххабизме
Кутузов и малые сии ;  Кутузов как помещик
"Вы ранены, товарищ!" ;
Кутузов, Наполеон и Михайловский-Данилевский ;
Миф об искательствах Кутузова ;
Замечание бар. Левенштерна как портрет Кутузова. ;
Примеры преязвительных обид и уничижений, учененных Государю Императору Александру I верноподданным его Михайлой Ларионовичем Кутузовым: 1,  2.1,  2.2,  3.1,  3.2,  4
Кутузов: Швейкование с двойным дном.
Картина мира Кутузова и бог деизма: краткие предварительные замечания 1, 2, 3, 4
Доносы Ферзена на Кутузова

ДЕДУШКА КРЫЛОВ и местами матушка Екатерина( Collapse )
ЛЕОНИД ИЛЬИЧ
Почему Брежнев отступил с Урала в 1930 году, и другие истории( Collapse )
ФЕЛЬДМАРШАЛ КЛЮГЕ:( Collapse )
Фельдмаршал Роммель:
Райнеке-Фухс, или как оберстлёйтнант Роммель рейхсъюгендфюрера фон Шираха надул. ( Collapse )
Адель Зандрок платит Гитлеру презлым за предобрейшее ( Collapse )
Я нашел среди них солдат, а не палачей - 1572( Collapse )
Белые черные и красные черные в Руанде: 1 ; 10 Заповедей Хуту от Хасана Нгезе ;( Collapse )Ненавижу тех я хуту - текст и перевод( Collapse )
Булгаков:
Как Булгаков попал в Белую армию;( Collapse )( Collapse )
Моше Даян и Шкуро( Collapse )
ЭДВАРД и ЭДВАРДИАНЦЫ
Эдвардианцы
Примечание  Китченера
Любимый король Киплинга( Collapse )( Collapse )
ДЯДЯ МЫШКА И ТЁТЯ ЛЕОПАРД
Стрелой Немврода: мир Георгия Иванова
Тетя Леопард в картинках( Collapse )( Collapse )
Самое оно
Куфаечка на голом теле( Collapse )( Collapse )
КИПЛИНГ
Редьярд Киплинг как аккадский поэт: 1,  2,( Collapse )( Collapse )
Леонов: 1,  2( Collapse )
ГРИБОЕДОВ И "ГОРЕ"
Происхождение, служба, обстоятельства А.А. Чацкого:( Collapse )( Collapse )
Гумилев:
Гумилев, Шубинский, Богомолов ;
да, был в заговоре, и заговор был - 1,  2 (с середины треда и далее) ;
О ком говорится в «Пятистопных ямбах»? - 1,  2;
Полушин и Гумилёв 1,  2( Collapse )
Сергей Кузнецов, "Гроб Хрустальный": 1( Collapse )
Дмитрий Быков. Теодицея

Василий Шульженко и Марк Аврелий( Collapse )
Император Николай I
Особенности национального воспитания,
Большой Порядок:( Collapse )
Превосходящие силы банды идиотов:( Collapse )

( Collapse )( Collapse )
Любимые национал-социалистские цитаты:  1,  2,  3,  4,  5,  6,  7,  8,  9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18( Collapse )
Замечательная речь Юрия Карловича Олеши о Шостаковиче и Сумбуре
( Collapse )НИКОЛАЙ ВЛАДИМИРОВИЧ НЕДОБРОВО ( Collapse )БЛАГОЧЕСТИВОЕ:( Collapse )

Доблести, подвиги, слава
( Collapse )

Ларочки, Ларочки, вешнего мая приметы:( Collapse )Борис Леонидович( Collapse )

Фауна большевистско-литературная( Collapse )Занимательная зоология. Эренбург у Буниных.
Осмелюсь доложить, господин фельдкурат, вот ведь гидра!, или тов. Ходасевич и большевики:( Collapse )Всё нашенство кругом( Collapse )

Мифы и легенды ГВ-1. Погромы, звезды, равноправие
Иоанн, царь Глинский и всея правобережной Ворсклы (1919 год)
Черносотенная белогвардейщина
Очерки южнорусской белой военной идеологии: 1, 2, 3( Collapse )

ТЭГИ: http://wyradhe.livejournal.com/tag/

Voila un vieillard

("Voila un vieliard, poursuivait-elle [la Fortune], qui a toujour adoré mon séxe, qui l'idolâtre encore et qui n'a jamais été ingrat envers nous..." etc.)

На стогнах Букарешта,
обиженный судьбой,
рыдает безутешно
боярин молодой.
Он пал коллатеральной
потерею войны,
умученный морально
от тещи и жены.

Струя духи и блески,
являя знойный вид,
Катрина Барканеску
над городом парит!
Все прописи на свете -
на них она плюет,
поправши добродетель
на двести лет вперед.

В ней оценя подругу,
к рукам ее прибрал
давно знакомый Югу
наезжий генерал.
О сём седом сатире
известно всей стране,
что он искусник в мире,
а также и в войне.

Пристало им кружиться,
беся валашский свет,
и дочками дружиться,
хоть те и розных лет.
В восторге неустанном
от этого всего
Луксита Гулиано,
Элиза Хитрово!

Псковская кривь и влахи
ребячатся гурьбой
на вестерфранкском шпрахе,
довольные собой.
Потомства зачумленны,
постылые себе,
болбочут возмущенно
об эдакой собе.

А впрочем, что в убогих?
Останься, братец, рад,
что были те дороги
из Плескова в Царьград,
что добрая Фортуна
за масть и мастерство
дарила ими съюну
любимца своего.

(сюжет - https://wyradhe.livejournal.com/164698.html, https://wyradhe.livejournal.com/473472.html )

Grievance studies и ненормативное


Филипп Араб - он был арабом,
как следует из погоняла,
и кровь свою не обходил
(оно ему ничуть не жало),
но у ромейских за прораба
свое, как надо, отходил.
И ежели какой араб
в порыве чувства шел внахрап,
крича, что Рим тыим арабам
по гроб должон за все потравы
и жаль, что ту тюрьму народову
не грохнул гордый Ганнибал,
а также гордый Гасдрубал, -
Филипп слегка кривился в бороду,
скучнел своей арабской мордой
и гуманиста зарубал,
шепча: "В натуре, зае.ал".

Ноу-хау Этль Сикирянской

Этль Сикирянская (по мужу), в девичестве Фишмер (1896, Ровно, далее Одесса - 1984, Кунцево) была человеком сугубо рядовым. Женская гимназия или что-то в этом роде, Одесса; фармацевт, Одесса (удостоверение на право заниматься фармацевтической деятельностью - осень 1919, от администрации Шиллинга); далее по медицинской части, в войну в 1941-1945 в полевом медперсонале (старший лейтенант медслужбы), беспартийная, десятка два лет тянула парализованного мужа, имела одну дочь, ей очень любимую, но по ряду причин ее сильно разочаровавшую.

Упоминаю я ее потому, что она применяла ценное ноу-хау. По складу она была человеком принципиально "обывательски, так сказать, мелкобуржуазным". Носители трех больших идеологий последних 200 лет (левое освобожденчество, социал-дарвинистский "либеральный" карго-культ, романтический национализм + их гибриды; читающим мои заметки этот мини-список Арьи Старк должен был изрядно навязнуть в зубах), как и охранительного и религиозного романтизма или фундаментализма

- все они часто, и совершенно напрасно думают, что обывательская мелкобуржуазность - это что-то такое мягкое и аморфное, безмысленно-конформно-"якаквсейное", жирный пингвин робко прячет, плотва, радение о сильной руке, предрассудки, викторианство и загоны на темы приличия, потому что так положено.

Не спорю, имеются такие обыватели. Но бывают обыватели, у которых обывательская, так сказать, мелкобуржуазность - вполне личная, отрефлектированная, сочетается с (точнее говоря, диктуется) отсутствием предрассудков и викторианства, живым пребойким гедонизмом и отменной злоупорностью. В какой-то мере (если брать реальные и вымышленные _женские_ типажи) а-ля Агата Кристи, Маргерит Юрсенар, Елизавета I, Джулия "1984" условно-Диксон, Оленна Тирелл или Вайолет Кроули. Носители высоких идеологий иногда успевают в этом убедиться - когда их такие обыватели (тут уже мужеска по преимущественно пола) выводят в расход. Бывает это не так уж часто, но все же бывает - и носителям высокого тогда мало не кажется, стишки потом пишут - "они косили не дрожа и превзошли свой век, версальцы сняли урожа..." (в школе эта строфа на меня производила самое отрадное впечатление: дал хоть кто-то жизни гадам. Ни в какие "сто тысяч", которые там у Потье дальше по тексту, я, понятное дело, не верил, и правильно не верил (*)).

Этль Сикирянская относилась к этой разновидности мелкобуржуазных обывателей (дочь ее Лия пошла в историки-востоковеды, чем мать поначалу очень гордилась, - но как востоковед она избрала своей темой прославление великого похода Китайской Красной Армии, и это для Этль было сильным и очень разочаровывающим ударом).

Так вот у нее было сильное желание воздействовать на дальнее малолетнее потомство в определенном духе, и для этого она применяла следующее ноу-хау.
Пока потомство занималось своими малолетними затеями, Этль рассказывала в пространство одни и те же истории из своей жизни, не претендуя на то, чтобы потомство отвлекалось на них и с ней разговаривало. Но поскольку истории были одни и те же, и повторялись раз за разом, потомство их общее содержание запомнило намертво, не отдавая себе в этом, кстати, особого отчета. Истории и их смысл проливались прямо в т.н. подсознание, минуя сознание, а уж там были призваны что-то формировать.

Истории были примечательны тем, что их суть доходила до любого ребенка сама собой, мимо рефлексии и слов, и на каждое десятилетие / фазу истории России и СССР приходилась ровно одна история.

Истории были такие.

1910-е годы (до 1914/1919) кодировались историей о том, как весело и здорово было Этль в дореволюционной (слово "дореволюционная" не произносилось, конечно) Одесской женской гимназии, и какая вообще была тогда прекрасная жизнь. Много лет спустя человек наткнулся, наконец, на слова, точно воспроизводящие эти интонации. Это были слова Семена Липкина: прозой ("Я родился при царе и девять лет жизни прожил в нормальных условиях") и стихами ("Курсистка. Модный франт. В петлице алый бант. Кругом цветет сирень. Трактир "Олень". Какая жизнь была! Какая жизнь была! Когда Володя Бланк etc". Причем жизнь-то была не то чтобы прямо такая уж веселая, но по сравнению с дарами левых освободителей - уже и мартовского, тем более октябрьского призыва - это-таки было повидло).

Вся эпоха 1917-1920-х гг. кодировалась одной историей с филиалом. История была о диком голоде 1921/22 года в Одессе. Ничего больше, ни один сюжет не заполнял эти 15 лет. Только великий голод 1921 года, живописуемый просто как событие. Впрочем, у этого сюжета имелся под-сюжет. О том, как некий Марк, кажется, не то Абрамович, не то Исаевич, и жена его имели в это время отличный паек, поскольку означенный товарищ всей душой перешел на сторону Советской власти и имел сытную вооруженную (какую, не уточнялось) должность от оной. И вот они с женою посреди голода ели на веранде жареную курицу, в то время как голодающие таращились на них из-за заборчика, а кости и пр. они по своей доброте широким жестом швыряли за этот самый заборчик, где такой милости уже дожидались те самые голодающие. Ровно никакими нравственными оценками описание этой сцены в исполнении Этль не сопровождалось. Все должно было прорасти само, главное было закрепить картинку.

Вся эпоха 1929-1941 кодировалась одной историей с потерей каких-то служебных бумажек из поликлиники (не то паспорта). История была о том, как Этль однажды в подмосковной электричке потеряла эти бумажки и потом в тот же день сыскала эту электричку и долго лазала на четвереньках из вагона в вагон, и бумажки (не то паспорт) к своему счастью все-таки нашла, потому что тогда были строгие правила - могли за такую провинность сажать в тюрьму. Ни единым словом не говорилось, хорошо это или плохо - сажать в тюрьму за утрату служебной бумажки из поликлиники (не то паспорта). Просто вот было такое, но, слава богу, пронесло, повезло, нашла бумажку.

Война кодировалась одним циклом - о бесконечных раненых и убитых, и как их было жалко, особенно молодых.

Послевоенные времена - современность - кодировались одной историей: о том, как получили крохотную квартиру и как стало намного легче жить, вот и пенсии целых что-то 60 рублей, на все хватает, старому человеку много не надо, есть и на что мелкую игрушку каждый раз потомству приносить. Ныне, так сказать, отпущаеши - с такой-то надежной пенсией и квартирой.

Потом добавились еще два маргинальных сюжета - о том, как она однажды в молодости, до замужества, как раз как фармацевтом стала, влюбилась в военного не то офицера, а он в нее, но тому надо было отправляться по делам заграницу, а она поехать от родных не могла и осталась, очень жалела. Значение этой истории дошло до потомства существенно позже, когда оно сообразило даты и уяснило, что ж за таким военным не то офицерам так надо было отправляться из Одессы по делам заграницу в 1920 году (фармацевтом она стала осенью 1919; свидетельство, выданное главноначальствованием, обнаружилось в ее бумажках после ее смерти, хотя силы никакой не имело и никому не показывалось, просто молча хранилось).

Второй маргинальный - о том, как вот дочка так все успевала, так хорошо училась, такая была умная и хорошая, поступила в хороший "институт", а потом вот стала "заниматься не тем", такая жалость. Чем не тем? Ну вот просто - не тем. Потомство через 20 лет выяснило - в самом деле не тем. Во всей истории Китая дочка не нашла ничего лучшего, как "изучать" героическую борьбу китайских красных в 20-е - 30-е годы.

Вот это и было ноу-хау. "Оно доспеет". "Само дойдет".

Не мудрствуя лукаво, я это ноу-хау потом применил сам практически без перемен сюжетики. Очень хорошо работает.

Так это я к чему. Вот, стало быть, ходят волнами эти самые освободители труда, революционеры достоинства, нигилисты и славянофилы, эффективники борнатанычи, прочие искатели странного в законе, и полагают они, что ползает под ними обывательская толпа, только трусит и мямлит, а думать-то ничего себе толком не думают, так, пугливо ерзают и выживают.

А на самом деле - "ненавидели мужики этого самого пана гетмана, как бешеную собаку". И из рода в роды завещали.

----

(*) ( Collapse ) Да, сейчас такую разборчивость и не представишь.

Там, где пехота не пройдет... 1869-1918

Как вельможному пану припало стеснение,
пособляет - тут как тут - мелкий жидок.
Инженеру Азеву - мое почтение:
где пехоты не пройдут, там он ходок.

Поддостали допряма печальнички-выжиги,
им поближе бы к звездАм топить за народ.
Да из сердца и ума начальнички выжили -
это что ж выходит, сам вводись в оборот.

Мчитесь в голубую даль, устои моральные,
Заратустра не велит, так ввяжемся в грех.
Если уж кого и жаль - коллатеральные;
что касается своих - жаль, что не всех.

Шейку в петельке не жмет, далекие-близкие?
Парень с маленькой войной, пожалте в расход.
Партизан лесник вобьет в яму с фошыстскими,
да не сложен, бог ты мой, тот анекдот.

Вы не плачьте, панычу, по его косточкам,
и коллатеральные, как сказано, жаль.
Но за Сержа Саныча, да за Славу Костыча,
да за борцов-молодцов - ему медаль.

Очень-очень интересно.

https://arbat.dreamwidth.org/1016664.html

Не иначе, кругом тут оболгали прогрессивных, гуманных, с рукопожатными лицами.

Странно только - когда я читаю американские новости, - не от республиканцев, а как раз от демократов или так, общенациональные - впечатление то же самое. Наверное, это правонастроенный демон Максвелла мне фильтрует, не все же события американской жизни я мониторю.

Подражание Бирсу

На некоей Земле поколения проводили время в безрассудном расточительстве и разврате; они в изобилии потребляли глазированные сырки и беспрерывно играли в видеоигры. Всякий глазированный сырок они заворачивали в особую пластиковую обертку, не разочтя, какой парниковый эффект возникнет из-за их сжигания, а электричество для видеоигр также получали от сжигания различных веществ, лишь умножая означенный эффект. И вот приблизилась мера глазированным сыркам, и срок видеоиграм, и невдолге должен был разразиться Конец Света.

Меж тем был некий праведный старец, отец двоих сыновей; не желая оказаться повинным перед ними в том, что и сам он приближал бездумно их гибель, он удалился с ними в отдаленное место и жил там одними трудами своих рук. Ни одного глазированного сырка не видала его хижина, ни один электропровод не осквернял ее чистоту и ни одна видеоигра не помутила взор ему и его сыновьям.

- Смотрите, дети мои! - говаривал он сыновьям. - Когда случится Конец света из-за безумного расточительства прочих, да не скажете вы: - И ты, батюшка наш, тоже виновник этому, и ты копал нам, детям своим, пагубную яму! Нет, вы скажете: мы сделали, что могли, и на нас нет ни скрупула вины!

И вот! Вострубили трубы, и правительственная комиссия объявила, что Конец света и впрямь случится и наступит на той неделе во вторник, около четырех (а был вечер субботний).

И праведный старец обратился к сыновьям и сказал: - Вот, дети мои, не прав ли я был? Если бы все или хотя бы многие поступали, как я, не дошли бы мы до такого!

Они же приблизились к нему, имея руки свои за спиною, и сказали: - О отец! Сообразив все обстоятельства, мы находим, что от Конца Света погибнем мы равно с теми, кто ничем не жертвовал ради будущего, а они погибнут от него равно с нами, но они по крайности все это время услаждали себя глазированными сырками и видеоиграми, мы же не имели и этого, и, стало быть, в проигрыше, а конец нам теперь один! Мы чувствуем, в этом кроется какой-то обман. Мы чрезвычайно огорчены из-за этого и нашли, что виноват в этом ты.

С этими словами они показали, что было у них в руках (а это были добротная веревка, крюк, мыло, гвозди и молоток - все сработанное на диво их собственными руками без единого тока электричества) - и тут же повесили старца посреди его дома, после чего отправились в город, чтобы хотя последние свои дни наслаждаться глазированными сырками и видеоиграми.

Я слышал, что после Конца Света им выделили в Раю направление в Шестое Блаженство. Обсуждалось, говорят, и Пятое; однако Высшая Сила, хоть и бесконечно милосердна, все же взыскательна - и нашла, что с веревкой и крюком они запоздали.

----

ОФФТОП:
https://salery.livejournal.com/171666.html

Чуть не к каждому посту salery эпиграфом можно ставить набоковское:

"и это было так, словно голос скрипки вдруг заглушил болтовню патриархального кретина".

Слабое подражание Лукиану

А. - Почтенный согражданин, зачем ты так долго шагаешь по этой беговой дорожке? Ты, кажется, весь раскраснелся и устал. Заботишься ли ты таким образом о своем здоровье?

Б. - Совсем, друг мой, не в этом дело. Но посмотри, что лежит на горизонте в том самом направлении, куда смотрит беговая дорожка, по которой я иду с таким, как ты говоришь, - и клянусь, говоришь верно, - неослабным упорством.

А. - На горизонте в этом направлении я вижу нечто сверкающее и как будто прекрасное.

Б. - Ты прав. Это не что иное, как демократия и торжество закона. К ним-то я и направляюсь неутомимо.

А. - Но ты как будто не сдвигаешься с места в этом направлении больше, нежели на длину беговой дорожки, и то не на всю.

Б. - И в этом ты прав. Ведь этой беговой дорожкой управляют враги народа и демократии, и всякий раз, как я ускоряю шаг, они ускоряют в той же или даже большей мере обратное движение полосы, по которой я иду, так что я никак не могу дойти до конца дорожки и отправиться в том же направлении дальше.

А. - Отчего же ты не пойдешь к своей цели иным путем, лежащим справа или слева от этой беговой дорожки?

Б. - Помилуй, друг, ведь, во-первых, как раз эта дорожка лежит в прямом направлении к той прекрасной цели, и тем самым любой путь, взятый влево или вправо от нее, уже не был бы прямым, а оказался бы окольным и не подобал бы прямоте моего духа. А во-вторых, погляди направо и налево от дорожки. Что ты видишь?

А. - Пожалуй, направо и налево от дорожки я вижу набросанные в беспорядке, будто рукою неких титанов, каменные завалы, по которым и получаса не пройдешь, не сломав себе шеи.

Б. - Ты вновь прав; но не титаны накидали эти завалы, а те самые враги демократии, что управляют беговой дорожкой. Теперь ты видишь, что будь то по причинам, связанным с достоинством моего духа или с возможностями тела, я могу двигаться к цели только по этой дорожке.

А. - Но ведь по дорожке ты тоже не можешь к ней пройти больше, чем на несколько шагов, и с большими затратами сил движешься на месте!

Б. - Ты, друг, как будто не одобряешь меня; между тем я хотя бы двигаюсь к священной цели, к тому же в прямом направлении, и затрачиваю на это немало сил, ты же и вовсе ничего не делаешь для ее достижения!

А. - Но ведь и ты, почтенный, ничего не делаешь для ее достижения, ибо таким способом, какой ты избрал, достигнуть ее нельзя.

Б. - Что ты говоришь? Как это я ничего не делаю для ее достижения, когда я неустанно шагаю к ней прямым путем и весь красен от этих усилий?

А. - Думается, мы с тобой по-разному понимаем слово "делать". Но оставлю это и спрошу: надеешься ли ты достичь цели таким или каким-либо иным образом или хотя бы подвинуться к ней дальше, чем на некую часть длины дорожки?

Б. - А разве это не достойно похвалы? Не говорят ли мудрые серы, что дорога в тысячу расстояний начинается с одного шага?

А. - Они, однако, подразумевают, что после этого шага путь продолжится чем-то иным, чем топтание на месте.

Б. - Похоже, друг, что тебе больше по душе враги демократии, чем она сама, и ты желаешь посредством хитросплетений отвлечь меня от моего к ней стремления.

А. - Но, друг мой, зачем бы мне делать это, ведь тебе и так не продвинуться к ней дальше длины дорожки.

Б. - Если и так, я являю пример достоинства духа, ты же - нет. Но обстоятельства еще благоприятнее для моего дела: ведь рано или поздно враги демократии могут вступить меж собою в ссору или облениться и пренебречь своим занятием, и тогда дорожка остановится, и я смогу дойти до цели.

А. - Для чего же ты двигаешься по ней сейчас? Ведь это не может приблизить тот миг, когда враги демократии поступят так, как ты говоришь; напротив, твои занятия лишь усиливают их единство и бдительность в отношении вращения дорожки.

Б. - Ты, я вижу, все говоришь так, как сходно с желаниями врагов демократии; вот уж и на этой дорожке незачем мне, по-твоему, топотаться в борьбе с ними! Но знай, для чего мне особенно стоит идти по ней и сейчас. Если я буду поступать так до того мига, как дорожка остановится по названным мной причинам, то в тот миг окажется, что за годы хождения по ней я накопил бесценный опыт и искусство шагать и вполне освоился с ее направлением; так что чуть только дорожка в силу указанных причин остановится, как я без труда пройду ее до конца и споро дошагаю дальше до демократии, в то время как ты, не имея такого опыта, ничего не сможешь совершить в этом отношении.

А. - Мне сдается, что ходить - не такое уж великое искусство, и если дорожка в самом деле когда-нибудь остановится, то после этого дойти до демократии одинаково сможет всякий, ходил ли он годами на месте по этой беговой дорожке или не ходил; и скорее надо опасаться, что до нее намного скорее тебя доберется тот, кто похитрее, после чего цель снова окажется недостижимой и подмененной завалами и беговой дорожкой, как это уже было. Ты же упражняешь не хитрость, а ноги, и упражняешь в том, что едва ли пригодится за пределами беговой дорожки, ибо если ты пройдешь ее до конца и двинешься дальше по местности, ты обнаружишь, что идти по ней - совсем не то, что двигаться по беговой дорожке.

Б. - Вновь пустые хитросплетения! Но погоди - я слышу скрип механизмов и гул брани и ударов и чувствую, как дорожка замедляется; не наступает ли тот самый миг, о котором я тебе говорил? Ведь это враги демократии перессорились и оставили управление дорожкой! Воистину, сами боги пришли на помощь правому делу!

А. - И верно: вон уж они тузят друг друга, а дорожка остановилась.

(Б. порывается вперед по дорожке, но та внезапно проваливается и перед ней возникает новый неприступный каменный завал, неразрывно продолжающий теперь те завалы, что расходились от дорожки направо и налево. Наверху завала возникает новый стратиг стражи, Сэфэс Фушэй, садится, забросив ногу за ногу, и длинно сплевывает вниз).

Б. (к Фушею): - Как же мне теперь идти к цели, мошенник?

Фушей: - А как тебе угодно, добрый гражданин.

Воспоминание безмолвно предо мной.

В одной московской школе в начале 1980-х гг. один ученик крикнул публично в классе во время парадной речи учительницы по случаю дня рождения Ленина - "День рождения Владимира Гитлера!" [Этим он, естественно, хотел не Гитлера славить, а сказать, что Ленин - упырь не лучше Гитлера (то есть эталона Сатаны для советского общества)]. - Понятно, на что он этим подписывался (вопреки его ожиданиям, дело просто замяли).

Он не собирался этим защитить свободу и демократию, или продвинуть их и побороться за них, или принести пользу делу расширения свобод и смягчения репрессивной идеократии, или ослабить и потеснить партийную диктатуру в СССР и постоять за людей, - было самоочевидно, что такими акциями всему этому (и окружающим людям, включая очень хорошего директора школы) можно только повредить. Он сводил свои счеты с самим собой и с победоносным злом, тычущим ему в лицо от имени всей страны прославление конченного упыря (в данном случае - через уста вполне хорошего человека, который, кстати, к этому упырю мог относиться как угодно, - в том числе и так же, как выкрикнувший).

Это было делом между ним и этим злом, а не заслугой перед лбществом, которой тут и в помине не было. Вот это - уважительная, думается, причина для таких действий, но она ничем не обязывает никого его поддерживать и сохранять к нему дружественность и ему не противодействовать (скажем, присутствовал бы я там и знал бы я заранее о таком его поступке, я бы, имей я такую возможность, попробовал бы просто его скрутить перед уроком и не дать ему провести его акцию - и никак не желанием упасти _его самого_ от последствий при этом руководился бы, меня этот аспект вообще не волновал бы - про последствия для себя он и сам без меня все имеет право определять).

Он не вел войну за людей (напротив, он им вредил), он провел личную войну и имел на это, по-моему, полное право - непонятно, почему он должен был бы так уж беречь окружающих (со-рабов победоносного зла) и ради их вящего сбережения отказываться от своей войны. Он не имел лишь права на то, чтобы ожидать и требовать от окружающих дружественности и сочувствия к его поступку или соучастия или поддержки, (и с чего бы, если он им своим поступком только вредил?) - но он и не ожидал и не требовал, он вполне соглашался с тем, что подписывается на оправданную вражду любого желающего из их числа. Точно так же, как он сам не стал бы считать себя морально обязанным сочувствовать чужому такому поступку за сутки до того - и не стал считать после своего поступка, что должен был бы сочувствовать такому же поступку чужому.

***
НБ. Сказанное не относится по делу к московским несанктам - ни к тем, в которых участвовал, скажем, я (скажем, 23.02.1992 и в 2013), ни к нынешним. Ущерб, который реально грозил участникам всех этих мероприятий, едва ли по своему размеру годится на то, чтобы с его помощью сводить те свои внутренние счеты с собой и с победоносным злом, о которых сказано выше. Про события 23.02.1992 часто говорят обратное (я читал про большие избиения там) - не знаю, не могу сказать сам, хоть там и участвовал. Но уж к акциям 2013 и 2019 сказанное мной относится, имхо, точно. Ущерб, на риск которого подписывался я при несанкте 2013, явно не годился по объему для того, чтобы поддерживать обсуждаемым способом свой эмоциональный баланс перед лицом победоносного направленного против меня и людей зла ("я не проглотил это молча, я пошел на такую-то личную жертву, чтобы не глотать это молча") - он сгодился бы для этого разве что человеку очень неприхотливому, с невысокими требованиями к поддержанию такого баланса. (Ходил я на этот несанкт, разумеется, не для того, чтобы прибегать к указанному способу сведения внутренних счетов и поддержания указанного баланса - этот несанкт по размерам ущерба, которым он грозил участникам, нисколько и не годился для такого способа, даже если бы я вообще хотел воспользоваться именно этим способом поддержания внутреннего баланса).

*** ***

Образованная среда позднего СССР была в немалой своей части (не вся, конечно) зоной бескрайнего эттеншн-вхорства, компэшшн-вхорства и дефенс-вхорства, и поэтому в ней неоднократно встречались применительно к таким случаям две позиции:

- (1) боже, да какое он имел моральное право всех нас так подставить?!

и

- (2) боже, да как вы можете не сочувствовать этому герою, пошедшему на распятие за всех нас и наши грехи, и не поддерживать его и не быть ему благодарным?

Мало что в жизни я слышал более жалкого и смешного, чем оба эти хорала. Можно подумать, он так уж непременно должен был иметь о нас горячее попечение в этом вопросе и при этих обстоятельствах - и можно подумать, мы его уполномачивали за нас распинаться и приносить нам этим то, что он нам этим мог принести.

An' a-wastin' Christian kisses

На реке Ковыме,
в дальней стороне
омоцка девица
помнит обо мне.
Сотней черт бересте
расшивает гладь:
"Соболятник, вернись
в Аллаеву падь!"

Подавала ество
чуру своему,
целовала его,
кланялась ему.
Кто в том месте бывал,
ему подносил -
я ее целовал,
его не спросил!

Полог вточь на двоих,
слышен ихний люд,
о белянках своих
андылы поют.
Да течет к синеве,
на подъем легка,
по узорной траве
оленья река.

Что слыло, то прошло,
пожил на веку.
Нет ямского пути
на Ковымь-реку.
Вполтрезва говорил
приказной мне сам:
"В дальних реках служил -
сердце бросил там".

В политовской земле
переведан лях.
Панны ходят ко мне
в наших соболях.
Лебединая стать,
сахарны уста...
Омоцкой девице
близко не чета!

Грех не в грех в тех краях -
к солнцу за Югру,
счет ведут не в церквах
лиху и добру!
Чёрны косы в горсти,
белые снега...
Нет ямского пути,
так пойду в бега!

На реке Ковыме
в дальней стороне
омоцка девица
помнит обо мне.
Прощевай, сотный сход,
стрелецкая рать,
соболятник идет
в Аллаеву падь!